/…/ Удивительно, но эстетика позднего Фета, как и «двойное бытие» Фета — Шеншина, поэта и помещика, человека-пессимиста и жизнерадостного лирика, — тоже своеобразный «оксюморон». Реализм, постромантизм, модернизм, импрессионизм, неоромантизм — так или иначе элементы названных течений и направлений второй половины XIX в. присутствуют в «Вечерних огнях». Для Андрея Белого Фет и вовсе был «символистом до символизма», критики-демократы 1860-х годов считали Фета «негражданским» поэтом, а для критиков «эстетического» направления он — представитель «чистого искусства». Действительно, Фет с огромными перерывами писал на протяжении полувека: с 1840 до начала 1890-х годов — и не мог не измениться как с духовной, мировоззренческой, так и с эстетической, художественной точки зрения.
Являются ли «Вечерние огни» сборником поэта «чистого искусства» или поздние сочинения Фета — явление предсимволизма? Думается, содержательная и художественная природа «Вечерних огней» сложна и неоднозначна. С точки зрения мотивов, образов, стихотворной формы Фет готовил путь к символизму. Но с точки зрения главных идей, преобладающей мажорной тональности, общей классичности силлаботоники Фет так и остался в рамках «чистого искусства». В эпоху общественного декаданса и апокалиптичных настроений 1880 — начала 1890-х годов Фет продолжал воспевать свою любимую КРАСОТУ МИРА, перед которой преклонялся еще в 1840–1850-е годы, почему и оказался «над» конкретными историческими эпохами, по-настоящему не понятый и не признанный. Сначала «помешала» проза, потом — гражданская лирика… Фет прошел и «мимо» декаданса, эпохи «безвременья» 1880-х годов, готовя себе триумф у поэтов-символистов и прокладывая истинное признание в XX столетии. «Пропевший» «мимо» эпох и «воспаривший» над ними, Фет доказал свои пророческие слова — «Вот, чем певец лишь избранный владеет!» — и своим «избранничеством» овладел «вечностью», ибо только она и признавалась Фетом как нечто несокрушимое и достойное жизни, творчества.